Камень брошенный — камень краеугольный

Мгновение, остановись! Мы едем в местечко Смелое на Роменщине к краеведу Феодосию Сахно, чтобы встретиться еще и с кобзарем Игорем Рачком. Мы — представители  разнх профессий, которые попали «под пристальный глаз» КГБ, заподозренные в украинском буржуазном национализме, а поэт Даниил Кулиняк за создание подпольной организации в свое время проходил по статьям «антисоветская пропаганда» и «предательство Родины», — едем к «националистам» провинциальным. Добрались! Нас встречает степенный хозяин в вышиванке. Представьте себе разгражденный двор, где перед добротным, хоть и очень старинным домом, памятники Тарасу Шевченко, Лесе Украинке и Ивану Франко. Но уже этого достаточно, чтобы попасть в зубы местным борцам с «идеологическими извращениями». Говорят, дружба — единственный вид любви, который делает нас похожими на ангелов: друзья смотрят не только друг на друга, но и на что-то третье, которое соединяет их. Этим третьим для нас всех была украинская культура, украинский язык, украинская история. Постоянно рискуя потерять работу, мы, однако, жили чрезвычайно наполненной жизнью и даже трудности добавляли ему колорита. Или, может, так кажется с расстояния времени? Потому что, согласитесь, не так уже и весело быть в «черных списках», писать, не питая уверенности, увидят ли твои произведения когда-либо мир. Мы делились ими друг с другом, как делятся причастием.

Как единственная женщина, я принялась готовить угощение. Пока жарились кабачки, Феодосий Сахно попросил меня уделить внимание его рукописи — офицер-фронтовик, он всю свою сознательную жизнь собирал материалы о родной Смеле, что в Роменском районе на Сумщине. Слыл одиозным человеком, в частности и из-за того, что на базар выносил картину, где были изображены роскошные церкви, уничтоженные в 20—30-х годах, и когда кто хотел ее купить, отвечал:

— Не продается. Нарисовал эту картину, чтобы люди знали, какой наша Смела была когда-то красивой, и, чтобы историей ее интересовались. Обтерев руки, я взяла несколько пожелтевших листов и прочитала: «...Мои нерассудительные земляки за мое выступление на защиту их же детей поддали меня шельмованию, лишили работы.

Я им искренне благодарен. Это дало мне возможность отдаться поискам и написать эту книгу. А может, она им понадобится, чтобы знать свою историю, быть сознательными людьми, а не тупым орудием в руках руководящих  чиновников-бюрократов.

А историю нужно знать, как самого себя, потому что история похожа на многоэтажное сооружение, в котором мы строим самый высокий этаж. Каждое поколение строит свой этаж — все выше и выше. Сооружение тем крепче, чем крепче ее фундамент. Вот почему нужно знать каждый его камень, учитывая всю нижнюю кладку».

Кабачки сгорели, зато я тогда впервые встретилась с явлением, над которым много передумала, почувствовав его общеприродность, если не сказать — космичность. Что вынуждает творческого человека — творца, ученого, исследователя — работать вопреки собственным интересам? Пылко жлая независимости Украины, Феодосий Сахно не верил, что доживет до этого времени. Тем больее не верил, что его труд когда-то увидит мир. Как во времена Советского Союза такое могло произойти с человеком, который писал в предисловии: «Я счастлив, потому что познал историю своего народа, историю своей Смелы. Не дадут прошлому навсегда исчезнуть из памяти людей. Мы должны бороться со временем и безразличием, что устами начальства твердит нам: «Забудьте все, что было сто, тысячу лет тому назад. Мир начался с новой эры!» А мы должны помнить все, потому что «кто не знает своего прошлого, тот не достоин своего будущего».

Не ради славы, не ради денег потратил этот мужчина 25 лет своей жизни, по крохам собирая исторические ведомости в архивах Москвы, Ленинграда, Киева, Харькова, Львова, Полтавы, Чернигова и других городов. При тогдашних временах ему светил один венец — терновый, и Феодосий Сахно понимал это прекрасно. Хотел одного — сохранить рукопись, не дать ее уничтожить или сгноить в подвалах КГБ. Случайно, на время и в землю закапывал, замотав в полиэтиленовую пленку... А когда, как ему казалось, «сексоты» на время находили «Более достойный объект», выкапывал и что-то дописывал.

Позже я узнала, что сила, которая вынуждает человека творить, рисковать своей пусть скромной, но нормальной человеческой жизнью, называется законом опередительного отражения, и он единый, что для насекомого, что для художника или ученого. Не в настоящее время, а будущее выбирает своих достойных среди тех, кто ему нужен. Вот это, наверное, и есть тот случай, когда рукописи не горят, потому что находят тех, кто, невзирая ни на что, их хранит.

А еще — это та причина, почему для кое-кого земная слава обращается в  забвение, а иногда — и позор, зато униженные после смерти становятся тем, по высказыванию Иисуса Христа, краеугльным камнем, на каком возводится новое строение.

Бунтарь против практики фальсификации истории, Феодосий Сахно принимал свою судьбу с христианской смиренностью, хоть был далек от церковных установок и никогда не отвечал  взлом на хулу и несправедливость. Был, как потом написал в предисловии к книжке, что ее не надеялся выдать, «искренне благодарный» землякам за то, что их несправедливость побуждала к каторжной работе над сбором исторического материала. Это перекликается «...Благословляю стены своей темницы» Даниила Андреева, который в политическом изоляторе, где провел 25 лет, создал свою удивительную книжку «Ружа мира». Гонители бросали этих людей камнями, они же отвечали духовным хлебом. И им нельзя не верить, потому что в утвержденном самопожертвованием не может быть притворства.

С одним из тех «неумных земляков», что надеялся на карьеру комсомольского вожака местного масштаба, мне выпало говорить. «Ради моего блага» он пытался меня, столичную журналистку, предостеречь от «порочного шага».

— Не знайтесь с Сахном. Вы даже не представляете, что это за человек: он же Шептицкого прятал!

— Разве покойникам не отдают последнего долга? — поинтересовалась в ответ. — Разве здесь есть что-то противозаконное?

— И вы стоите на неправильных идеологических позициях, — вздохнул мой доброжелатель. — Неужели не понимаете, что похороны Шептицкого — политический акт?

Однако идеологеми развеиваются, а вечными остаются фундаменты морали, без которых невозможна жизнь. В Древнем Риме преследование христиан тоже было идеологически хорошо обоснованным. Их кидали на арены цирка к зверям и распинали за... атеизм: отказывались поклоняться статуям императоров, при жизни возведенных в ранг богов. Теперь это вызывает улыбку — не так ли? Будут улыбаться и наши не такие уже далекие будущие поколения, узнав, в каких «страшных грехах» обвиняли «неразумные земляки» таких людей, как Феодосий Сахно. Больше мне не случалось встречать господина, который хранил на него компромат в виде доказательств участия в похоронах Андрея Шептицкого, но я уверена, что сейчас этот ком­сомольсь­кий деятель представляет из себя пылкого украинского патриота и готов обманывать тех, кто, по его мнению, ведет себя не достаточно патриотически, как еще недавно обманывал «буржуазных националистов». И в этом нет чего-то нового.

«Я не разделяю ваших взглядов, но я готов жизнь отдать за то, чтобы вы могли их свободно выразить», — сказал один из великих философов. С осознания такой позиции и начинается демократия, о которой мы так много говорим, да и обычная внутренняя свобода. Потому что самый первый признак рабского духа — это стремление закидать камнями того, кто мыслит не так, как ты, и не такие ценности исповедует.

Поэтому стремление свободы, стремления быть собой и свело нас, людей разного возраста и разных интересов. Мы не отделяли себя от своей земли, своей истории, культуры, хоть и не любили говорить о том, потому что патриотизм — как белье: она должна быть в порядке, но демонстрировать его неприлично. Мы просто были счастливы — экскурсией местечком, о котором писал Сахно, беседой возле костра, поездкой на скифские курганы, где Игорь Рачек, ученик Евгения Адамцевича, который сохранил для нас душу украинской казацкой победы, — запорожский марш, — на языке струн старинной зиньковской кобзы разговаривал с ветром: «Ой в полі могила с вітром говорила...»

А затем много чего было. У каждого свое. Исследователю  Ренату Полевому пришлось вести жестокую борьбу с чиновниками от науки. Вспоминается, как он вошел к нам и с порога радостно сообщил:

— Ну вот, и мне повезло сделать взнос в украинскую независимость: теперь не придется покупать платину в России для производства базальтового волокна. Создал такую технологию, что обойдемся без нее.

Однако и в независимой Украине творческий путь этого человека пролег через признание. Сначала — за рубежом: в Японии, Корее, Израиле, России, Франции, других странах, потому что на Родине своих пророков, как известно, не любят. И много незаслуженной горечи выпала на его судьбу... А Феодосий Иванович Сахно умер в декабре 1988 года, так и не дожив до провозглашения независимости Украины. Даниил Кулиняк выдал исследование о Петре Калнишевском, которое осуществил свыше тридцати лет тому назад.

Случалось, наши пути расходились, и украинская история, судьба украинской культуры опять сводила нас. И вот самое лучшее тому подтверждение: в издательстве «Стража» недавно вышла фундаментальная работа Феодосия Сахна «История Смелы», которую спонсировал Ренат Полевой, а компьютерную верстку осуществил его внук Дмитрий Чуб. Это срез истории целой нашей страны на примере одного местечка на Сумщине, на земле последнего кошевого Запорожской Сечи Петра Калнишевского.

Недавно мне суждено было побывать в знакомых местах — в обществе депутата ІХ созыва, прежнего руководителя Роменского району Сумской области Ивана Ричняка, скульптора и кинорежиссера Ростислава Сенька, оператора Юрия Горского. Завершались съемки фильма по сценарию Даниила Кулиняка «Возвращение Калнишевского». Параллельно по инициативе Ричняка чествовалась память последнего кошевого атамана Запорожской Сечи. Теперь на его родине в селе Пустовитовка возвышается монумент работы Ростислава Сенька и Ивана Бородая, отстроена церковь. Приезжих поздравили представители местной интеллигенции, казацкая старшина — все в мундирах полковников и генералов. Ветер полоскал флаги, звучали трепетные слова... За тризной возле скифских курганов вчерашние борцы с «идеологическими извращениями» встретились с теми, кого они преследовали. Что они должны были сказать друг другу? Конечно, о самом болезненном молчали, добрым словом вспоминая не только гиганта украинского духа Петра Калнишевского, но и скромных местных подвижников, которые жизнью доказали свою любовь к Украине, в первую очередь Феодосия Сахно и поэта Иосифа Дудку. О нем мы еще будем иметь возможность рассказать.

Вот такая наша действительность. И какой вывод для всех можно сделать, когда личную вину так легко перевести на «особенности времени», следовательно, и оправдаться в собственных глазах?

...Никогда не присоединяйтесь к толпе, которая бросает камни в тех, кто выбивается из общего хора, потому что содержание песен меняется. Такие люди по большей части спасают будущее от ошибок прошлого и не дают возможности «мертвому ухватить живого». Считайтесь с извечной Христовой истиной: камень брошенный может оказаться камнем краеугольным.