Огонь в одежде слова

Было решено собрать их, продавая отпущение грехов, и дорогами немецких князевств пошли монахи с бумагами, где под неприхотливым рисунком было написано: «Вот ворота рая». Плати — и ты будешь там даже без покаяния. Однако дорогой к Риму звонкая монета оседала в карманах архиепископа Бранденбурзского и других церковных чинов. Эта ситуация глубоко злтла преподавателя этики Виттенберзского университета Мартина Лютера, и на его проповеди никто не обращал внимания. И тогда он сформулировал свои 93 тезиса — претензии к католической церкви, начав их словами: «От любви до правды, пытаясь ее установить...»

Правду Лютер искал в монастыре. Глубоко религиозный, он остро чувствовал фальшь позиции католических священников, которые учили, что грешный  от природы человек способен спастись, если слепо будет исполнять предписания церкви — могучей посредницы между Богом и людьми. Ответы на все вопросы Лютер нашел в Святом Письме, а став доктором теологии, поклялся посвятить жизнь борьбе за чистоту христианской веры. В монастыре ему открывается большая истина, что Божье правосудие — не гнев, как твердили католические священники, а милосердие: на то наш Небесный Отец и послал в мир Иисуса Христа. Тот, кто всем сердцем поверит, обретет праведность. Суть Лютеровского учения укладывается в три позиции: только вера, только Святое Письмо, только милость.

Сказать, что выступление Мартина Лютера вызывало в обществе шок — это не сказать ничего: ведь церковь не допускала и намека на сопротивление — только слепое повиновение и безграничная благодарность. Между тем 93 тезиса, к которым было дописано еще две, за несколько месяцев облетели Германию так, будто их разнесли на крыльях ангелы, и народ заволновался... А Лютер наносит новый удар: он порывает с многовековой традицией вести диспуты латынью и пишет свою «Проповедь об отпущении грехов и милость» на родном языке Его оппоненты не знают, что сказать в  ответ, а грубая перебранка, которая сваливается на голову еретика, производит эффект, противоположный ожидаемому.

Мартин Лютер оказался человеком не только блестящего ума, но и не переломной силы духа. Его книжки бросаются в огонь — но это только добавляет им популярности, его оглашают вне закона — а в ответ появляется медаль с надписью: «Если еретик Мартин Лютер, то и Иисус Христос — еретик». Его идеи обсуждают на площадях и рынках, в пивных и возле семейного очага. А здесь еще и выходит в свет Святое Письмо, которое Лютер перевел на немецкий язык, и не с латыни, а с греческого первоисточника, и теперь каждый может убедиться в справедливости его проповедей. Да и какие идеи! Все христиане перед Богом равны, священником может быть каждый, никто не имеет права никого принуждать к служению Всевышнему, монастыри — ненужны, между Всевышним и человеком никто не должен стоять...

И три, казалось бы, неподвижные опоры католической церкви — деление христиан на священников и мирян, запрещение мирянам интересоваться Святым Письмом, преимущество духовного права над правом светским — падают. Церковь теряет контроль над обществом. Как пишет оппонент Лютера Йоганн Кирхлей, «Новое Завет размножается владельцами типографий и распространяется в огромном количестве... Сапожники и портные, а также женщины и другие необразованные миряне... читают его с чрезвычайной жадностью как источник общеохватывающей истины... Некоторые носят его за пазухой и выучили на память».

Именно идеи Лютера консолидировали жителей отдельных княжеств, которые часто враждовали друг с другом, в единственную нацию, а его перевод Библии заложил фундаменты литературного немецкого языка. Учение Лютера находит последователей во «вражеском лагере»: 12 монахов выходят из монастыря, объявив, что помпезные мессы, которые они служили, были способом выдуривать деньги. Их примеру следуют другие. Лютер материально и морально поддерживает мятежников, устраивает их на работу, женит, но — категорически предостерегает против иконоборства, да и вообще против  применения силовых методов. Реформа церкви, по его мнению, должна происходить постепенно, эволюционным путем: как ребенка питают сначала материнским молоком, а затем кашей и другими продуктами, так и к новейшим идеям народ нужно приучать постепенно. «Духовный» бунт не должен перерасти в опасное для общества революционное движение.

Но из Лютеровского учения  выплывает логический вывод: если все христиане равны, то почему одни должны эксплуатировать других? От Лютера ожидают, что он возглавит социальное сопротивление... Вот к этому духовный бунтовщик и не готов. Более того, он обращается с «Открытым предостережением ко всем христианам воздержаться от возмущений и восстаний». Когда поднимается господин Народ, написано там, то он не делает разницы между злым и добродетельным и бьет каждого, кто попадается на его пути. По мнению Лютера, обществу нужно сосредоточиться на создании религиозной организации, которая бы не была опорой феодализма, который отжил свое, и лучше бы отвечала новому положению вещей. Словом и только словом нужно действовать!

Но от слова к делу — один шаг, и его сделал сподвижник Лютера монах-францисканец Томас Мюнцер. Ужаснувшись условий жизни рабочих на ткацких мануфактурах, он приходит к выводу, что реформировать нужно не только католическую церковь, но и общественный уклад, и цитатами из Святого Письма обосновывает право народа на восстание. Мюнцер не верит, что простонародье, полошенное ежедневной борьбой за существование, найдет в себе силы для революционного выступления, и начинает подбирать людей для пропаганды идей священной борьбы со злом, уничтожения крепостничества и других форм эксплуатации человека человеком, которые противоречат евангельской морали.

Та революция, которая вошла в историю как Большая Крестьянская война, в 1524 году вспыхивает. Сначала Лютер считал ее теоретиков своими союзниками, которые правильно поняли его учение, однако неправильно применили на деле. Но вскоре он полностью от них отмежевался и заявляет, что судьба настоящего христианина — «лишь страдание, бесправие, крест, пренебрежение к быстротечным земным ценностям». Каждому, кто того хочет, надлежит позволить себя грабить, презирать, гнести, мучить, сдирать шкуру... Но народ, который еще недавно боготворил своего духовного лидера, отождествляя его с Иисусом Христом, теперь встречает его слова неприкрытым глумом. И Лютер начинает отрекаться от своего постулата об общем священнике, выступая уже на стороне своих врагов — католических князей.

Томас Мюнцер под белым флагом с радугой, символом единения людей с Богом, повел мятежников на последний бой. Отпраздновав общую победу, князья, которые приняли протестантство, начали ссориться с князьями-католиками за деньги и власть, и кульминацией стала Варфоломеевская ночь во Франции. Церковь было подчинена государству.

Восстание крестьян было потоплено в крови. Мартина Лютера уничтожен морально, Томаса Мюнцера физически.

...Временами приходиться слышать, что в странах Европы уровень жизни высок из-за того, что они не испытали ужасов Октябрьского переворота. Это не отвечает исторической правде: революции были и там, не менее кровавые и разрушительные, лишь на несколько веков раньше. И позитивные их результаты тоже проявились не сразу. Можно ли судить Лютера за то, что, пробудив общество, он в своем XVI столетии не смог решить проблемы, которые не решило и XX столетие?

Но мир под воздействием идей этого большого мыслителя стал другим: без церковной реформы был бы невозможным расцвет эпохи Возрождения: «новый порядок», контуры которого очертил Мартин Лютер, лег в основу формации социального государства, в котором бы хотел жить каждый из нас.